Как человечество пришло к генной инженерии?

Шумиха вокруг генетически модифицированных организмов (ГМО), раздутая еще пять лет назад, привела к тому, что за последнее время количество ГМ-продуктов в России упало в 5–6 раз. Зато на многих продуктах появились огромные зеленые наклейки, гордо гласящие: «Без ГМО»!

В то же время во всем мире объемы выращиваемых ГМ-культур увеличиваются в геометрической прогрессии. Освоение новых сортов, созданных с помощью генной инженерии, началось в 1996 году. Уже в 1997 году ГМ-сортами кукурузы, сои, рапса, хлопчатника и других культур было засеяно около 10 млн гектаров, а в 2007 году объем засеянных площадей составил 120 млн гектаров (это примерно 1/14 территории России). Основные производители ГМ-культур — США, Аргентина, Бразилия, Канада, Индия, Китай. В России вообще не производят ГМ-зерновые, ни одной сотки. Да и сортов, которые прошли обязательные исследования и допущены к продаже (в исходном виде или в качестве ингредиента), менее 1% от всех продуктов.

Что же такого страшного в ГМО и почему вокруг него столько шума, «Частный корреспондент» выяснил у директора Института питания РАМН, академика РАМН Виктора Александровича Тутельяна.

— Как человечество пришло к генной инженерии?
— Вмешательство в геномы растений и животных человек начал с того момента, как он перешел на оседлый образ жизни. Пока он бегал, собирал коренья и плоды, охотился, он никак не влиял на природу. Но как только человек попробовал жить в одном месте, он начал выбирать растения и животных под себя. Вначале были случайные находки: например, злак не с четырьмя зернышками, а с двадцатью. Он брал этот колосок и сажал его семена. Потом люди начали намеренно скрещивать разные сорта.

После того как в середине XIX века Менделем была открыта наследственность, генетика начала развиваться очень быстро. Люди понимали, что мутации иногда приводят к улучшению вида, и пытались экспериментальным путем этих мутаций добиваться. Например, брали 100 зернышек и облучали их сильной радиацией или обрабатывали химическим мутагеном. 50 зерен сразу погибали, 48 ничем не отличались от «родителей» или отличались в худшую сторону. А два зернышка или даже одно отличались в лучшую сторону: растение становилось морозоустойчивым или более продуктивным. Через 10 лет получался новый сорт.

В 1950–1951 годах был исследован фундамент наследственности — расшифрован код ДНК. С этого момента началась генная инженерия. Когда люди смогли выяснить, за что отвечает отдельно взятый ген, они подумали: а почему бы его не вырезать и не пересадить в другое место? Начали изучать, какие участки за что отвечают. К 2000 году был полностью расшифрован геном человека. Все 40 тысяч генов уже известны, и мы знаем, какой за что отвечает. Само собой, параллельно изучали геномы животных и растений.

— Что же такое ГМО? Развейте, пожалуйста, мифы.
— Когда стало известно, какой ген за какой белок отвечает, начали модифицировать ДНК осознано. Например, мы знаем, что такой-то белок токсичен для колорадского жука. Значит, мы его берем из одного растения, ставим в другое и можем отказаться от вредных химических удобрений. Получается новое растения с заданными свойствами, которые нужны человеку.

Самое главное — не навредить. Нужно понимать, что в процессе пересадки гена мы можем изменить соседние гены. Мы влезаем в самую интимную часть клетки, значит, могут быть неожиданные неблагоприятные эффекты. Поэтому разрабатывается система оценки безопасности генетически модифицированных продуктов.

— В России ГМ-продукты проходят проверку?
— Да, обязательно. Систему и методы проверки ГМ-продуктов начали разрабатывать в 1996 году. С тех пор все продукты, содержащие ГМО, проходили тщательное исследование и имеют особую маркировку. Не маркируются только продукты, где содержание ГМО менее 0,9% (неизбежные примеси, которые есть везде). Однако они полностью безопасны.

— Как выглядит эта система проверки?
— Оценка безопасности происходит на нескольких уровнях. Речь идет только об импорте, поскольку в России ГМ-культуры не выращивают вообще. Сначала проверяется безопасность исходных организмов, то есть организм до пересадки генов. Затем — безопасность, доказанная производителем. Компания-производитель проводит огромное количество исследований и тестов, доказывающих безвредность продукта. Далее, в той стране, где продукт производится, специальный орган потребительского надзора вместе с другими институтами делает экспертизу, которая доказывает безопасность продукта, и выдает регистрацию. Кроме того, изучается опыт применения этого продукта в стране-производителе. Принимается во внимание регистрация этого продукта в других странах мира, которые первыми импортировали к себе новый ГМ-сорт и опыт его применения в этих странах. Наконец, оценивается безопасность и выдается регистрация в России.

Новый сорт, который хотят выводить на наш рынок, проходит многоуровневую систему контроля. Изучают репродуктивную токсичность, то есть не будут ли вредны следующие поколения растения, аллергенные и иммунологические свойства и многое-многое другое. Все эти исследования занимают примерно год.

Только после этого продукт поступает на рынок с обязательной маркировкой. Он может продаваться в чистом виде или в качестве компонента другого продукта. Существуют также методы, которые позволяют отследить, соответствует ли поставляемый на рынок продукт тому, который прошел оценку.

— Зачем нужна эта маркировка, если продукт тщательно проверен, он безопасен и его можно есть?
— Это нужно для того, чтобы соблюдались права о потребителей: я хочу знать, что я ем, и я имею на это право! Такая маркировка есть и в Европе. А вот в США (а также Канаде. — Прим. ред.) маркировки нет. Там считают, что если продукт прошел проверку и зарегистрирован, он продается как обычный продукт. Люди доверяют своему государству. Если зарегистрировано — значит безопасно.

— Откуда у нас возникла эта спекуляция? Почему люди боятся ГМО?
— Первоначально это было сделано для контроля. Действительно, генетическая модификация требует серьезного контроля. Но я никогда не буду смотреть, есть ли в продукте ГМО. Для меня важен срок годности продуктов, содержание жиров и витаминов. Если продукт прошел проверки, значит, он безопасен. А запугивают и мифы сочиняют потому, что кому-то это выгодно. «Гринпису», например, или даже отдельно взятым чиновникам, которые делают себе имя на скандалах.

— А зачем эти огромные зеленые наклейки «Без ГМО»?
— Чтобы привлечь внимание тех, кого запугали: «Зачем? Я не хочу ГМО! Что будет через 100 лет с моими внуками?» Вот тебе, пожалуйста, без ГМО. Это деньги.

Первое, что мы должны понять: если государство гарантирует безопасность продуктов, значит, нужно ему доверять. А у нас о безопасности продуктов охотно рассуждают чиновники, журналисты, да кто угодно! Вот люди и не доверяют.

Вот, допустим, добавляли сою в колбасные изделия. А сои сейчас очень много модифицированной. После шумихи многие производители от сои отказались и стали писать на упаковке: «Без сои». Они отвечают потребностям населения. Но для чего добавлялся соевый белок? Не только для того, чтобы сэкономить мясо, но и для того, чтобы задержать воду и сделать колбасу однородной и стабильной. Если не добавить туда такого компонента, колбаса будет рыхлая и начнет рассыпаться. Можно добавить крахмал, но вы понимаете, что это будет. Соевые белки — полезные, он приближается по аминокислотному составу к белкам мяса и молока. Поэтому берется свиная или коровья шкура, измельчается: создается коллаген, который также задерживает воду. Но он не усваивается организмом, в отличие от соевого, как поступил — так и вышел. Снижается пищевая ценность продукта. Якобы белковый, но белка мало — на 15–20% меньше, чем было в колбасе с соей. В России люди сейчас недополучают 1 миллион тонн белка в год. Это очень серьезная проблема!

— А что делать с продуктами, которые продаются на развес? Картошка в магазине, например. Как выяснить, есть ли там ГМО?
— Если на ценнике ничего не написано, значит, она не содержит ГМО. Если генетическая модификации есть, по нашему закону это должно быть обязательно указано.

— Почему в России не выращивают свои ГМ-культуры, раз уже есть такая серьезная система их оценки?
— Россия сейчас отстает от всего мира лет на двадцать. Третий раз наступаем на одни и те же грабли. В 1930-е годы СССР был лидером в области генетики. Чего стоит, например, коллекция Вавилова в Санкт-Петербурге. В ней представлены миллионы растений, собранных по всему миру. Люди в блокаду умирали, но не ели эту коллекцию, чтобы сохранить виды и возможность с ними работать. А потом пересажали всех ученых и признали генетику псевдонаукой. Второй раз мы наступили на грабли, когда в 1991 году закрыли завод, производящий микробиологический кормовой белок (около 1,5 миллиона тонн в год!) и огромное количество витаминов для человека и животных. На этом держалось все сельское хозяйство. Теперь покупаем витамины за границей и едим «ножки Буша»…

Разработки ведутся в Центре биоинженерии РАН. Но ничего еще не выращивают, нет разрешения. Может, не время еще. Я лично это отставание расцениваю в каком-то смысле положительно. Высокая технология должна базироваться на высокой культуре, ответственности и дисциплине.

В свое время в Америке сначала доходчиво рассказали людям, что это такое и зачем это нужно, а потом им уже предложили ГМ-продукты. Поэтому они не боятся, доверяют и без маркировки. Людям нужно объяснить.

В России с ГМО допустили большую ошибку: людям ничего не объяснили и дали возможность рассуждать об этих высоких технологиях всем, кроме профессионалов. Питайтесь правильно. Не питайтесь слухами!

Комментарии: